рассказал(а): Вот многие спрашивают: "Лора, а как в тундре с туалетом?" "А с туалетомв тундре, -говорю я, - все замечательно. Нигде больше вы не найдететакого шикарного туалета, как в тундре (тут я тяну из пачки розового"Собрания" удлиненную сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить).Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, иединственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при актекаканья или писанья, это..." Впрочем, это не единственное неудобство. Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трех стени двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтомукакое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себеновый, со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшеесяже нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землюстолба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крышинад тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега.Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб истряхивал его себе за шиворот. Так вот, когда я очутилась в оленьемстойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головойоказалось одним из самых теплых и, по меньшей мере трижды в день, я былаготова отдать по ведру чая за каждую из трех его ковровых дорожек. Язабыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше,чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали"Липтон". Часа через три после приезда, надувшись с дороги "Липтона" с привезенноймною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было быэтот "Липтон" выпустить из организма. Для красоты я захватила с собойфотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: "Лора, - сказали мне добрыехозяева, - ты если поссать хочешь, берегись оленей". Про оленей я непоняла, но переспрашивать не стала. "Нет, - сказала я, незаметнозардевшись в полумраке чума, - я хочу пофотографировать". Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всюивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования:сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящегоукрытия. Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами вснегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. "Липтон", между тем,с каждой минутой делал мою жизнь все более трудной. Я отошла метров надвадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу наминус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала ее чувствовать. Но мнебыло не до задницы: процесс изгнания "Липтона" затмил мне в тот моментвсе. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясныйдвижняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась:выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но невраждебным. Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жратьснег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильноозадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительноягель. Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более чторжали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легкообучаемая, о чем ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудьтрудоустроиться. В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела,захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени "хорей". Хорейэтот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическимиприбамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына,которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если онислишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядомс чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде "Тытеперь в Армии". Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу ипошли за мной, как дети за крысоловом. Я сменила песню на "Три кусочекаколбаски" (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожихобстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешлина рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня иостановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и ониподошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один –потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает. Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих,когда я перестану страдать херней и наделаю им наконец желтого снега. Язамахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места."Пошли вон отсюда!!! " - крикнула я и затопала ногами, мгновеннопровалившись в наст до середины ширинки. Олени стояли и смотрели, как явыбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, неоставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросомнепосредственно ко мне. "Пошел вон, козел", - сказала я, ударила его похаре и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую вкубло нахалов и отбивающуюся от них веером. В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот- Ну как? – спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как "хорошую русскую, правда, немного того". Да никак, - сказала я. - Олени? – спросила Алла. - Как вы вообще тут в туалет ходите? – спросила я. - Да как. Пошли покажу, - сказала Алла, - я как раз тоже уже хочу. И мы пошли. Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться иготовиться к охоте. - На них надо крикнуть, они разбегутся, - объясняла Алла на ходу. - Я орала, - сказал я. - Да как ты там орала, - махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у "буржуйки". - Нормально орала, - сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась. Олени шли за нами хорошо обученной "свиньей". Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полыягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли ивстали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллойлунки. - Смотри, как надо, - сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры: - А НУ НА ХУЙ БЫСТРО!!! Олени все еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когдавстала я, олени уже возвращались, но были еще далеко. С того момента я ходила в тундру без провожатых. "А ну на хуй быстро!!!" - это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит. Причем, вскоревыяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью,достаточно и усеченного варианта. "А ну на хуй!!! " - доносилось времяот времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбищапошел в туалет. Через три дня я научилась различать их по голосам. (c) Лора Белоиван http://tosainu.livejournal.com/198452.htmlдобавлено: 2006-03-13Рейтинг истории 2 (2/1)
